Ругать бесполезно: почему детям так нравится рисовать на обоях

Загадочные они потому, что, сколько бы вы ни спрашивали, все равно не услышите внятный ответ на вопрос «зачем?». И не узнаете, почему надо рисовать вот так, тайком, на обоях, в то время как есть отличные краски, пять коробок карандашей, альбомы и очень удобный стол. Хотя если отвлечетесь от конкретной ситуации и собственных эмоций по этому поводу, то вспомните, что и сами в детстве делали что-то подобное. А ведь у вас тоже были карандаши и краски, и тоже не было особой необходимости прятать свои «произведения» за занавеской.

Причина же того, что все-таки прятали, настолько глубоко личная, на уровне ощущений, что действительно внятно и не объяснишь. Ну кому скажешь такое: «Приятно было нажимать карандашом по обоям: они немного мягкие и как-то так неожиданно продавливались», «Закрылся занавеской, представлял, что я — как древний охотник в пещере», «Ручка через какое-то время на стене перестает писать, а когда потрясешь, опять начинает, как будто тебя слушается»! Ни для одного взрослого подобные причины не будут уважительными — только для детей. Поэтому ситуация в точности повторяется из поколения в поколение: взрослые возмущаются и строго бранят за провинность («Зачем ты это сделал? Понимаешь же, что так нельзя?!»), а ребенок виновато соглашается («Да, понимаю, просто… так получилось»).

Практически в каждой семье есть истории про что-то изрисованное (не обязательно обои, некоторым больше нравится одежда, салфетки или скатерти), изрезанное, оторванное, разъединенное… В большинстве случаев это не является серьезной проблемой, исключая то, что родителям придется испорченное зашить, оттереть, вновь собрать или просто выбросить. Если же вред вещам наносится регулярно, есть повод задуматься: видимо, у ребенка существует потребность, которую иначе он никак удовлетворить не может.

Маленькие разрушители

Дети дошкольного возраста начинают чувствовать себя взрослыми в полной мере. И бывают так рады этому чувству, что стремятся проявлять взрослость буквально во всем: участвовать в обсуждении планов, выбирать себе занятия, принимать решения, самим что-то создавать. У большинства родителей к таким проявлениям самостоятельности двойственное отношение. С одной стороны — «хорошо, молодец, совсем большой», а с другой — «по-моему, ты не своими делами занимаешься». Например, родители не против творческой активности ребенка, всегда восхищаются, если он придумывает новую игру, но не очень любят, когда задает вопросы, касающиеся отношений в семье. Ограничения в одной области, как правило, усиливают самостоятельность в другой. Если же ограничений слишком много и любое проявление самостоятельности пресекается и осуждается, то дети интуитивно находят один из самых безопасных способов взрослого поведения — преобразовывать вещи.

Почему он кажется безопасным? Потому что делать прогноз на будущее дети в этом возрасте еще только учатся. Они живут по большей части по принципу «здесь и сейчас», переживая все непосредственно. Ребенок, конечно, может предполагать, что сломанная вещь будет обнаружена, но не воспринимает это драматически. И к тому же она и не сломана вовсе — просто эта пружинка у старых часов немного была видна и ее надо было поправить. Теперь все ровно и красиво, но они остановились почему-то…

Дети, про которых говорят: «Хоть не отворачивайся от него — только и ждет того, чтобы что-то испортить» — это обычно те, чье право быть взрослым родители ограничивают очень сильно. Чаще всего это бывают мальчики — у них потребность в активном преобразовании мира, в воздействии на него, больше. Даже во взрослом возрасте применительно к самым разным жизненным ситуациям мужчины любят говорить: «Я сломлю это». Мальчики могут ломать и не вполне ненамеренно, как бы проверяя предметы на сопротивление, а себя — на силу. Это может быть опасно не только для вещей, но и для самого ребенка. Неизвестно ведь, что именно он захочет изменить: может, просто книги отделит от обложек, а может, светильник разберет. Говорите с ребенком, интересуйтесь его мнением, давайте возможность рассказывать о важных для него событиях и самому что-то решать. Позволяйте ему чувствовать себя взрослым! А мальчикам время от времени — еще и ломать, рвать, топтать, жечь вещи по-настоящему, а не понарошку (конечно, ненужные и лучше под контролем).

Глубокий взгляд

Если мы просто, без дополнительных объяснений, слышим, что ребенок ломает и портит вещи, то предполагаем обычно, что связано это с повышенной агрессивностью. Однако это не всегда так. Волнение, напряженное ожидание, страх, чувство вины и многие другие состояния тоже способствуют таким псевдоагрессивным действиям. Взрослый человек после пребывания в глубокой задумчивости обнаруживает, что документ в его руках порван на тонкие полоски, или, радуясь, хлопает дверкой шкафа так, что внутри все чашки падают. Дети тоже могут иметь тяжкие раздумья, крайнее волнение и состояние «хоть сквозь землю провались», и реакции у них с возраста 5–6 лет тоже вполне взрослые. Присутствует в них и агрессивная составляющая (ее имеют большинство активных действий), но причина не в агрессии как таковой.

К таким действиям склонны дети не очень разговорчивые и малоконтактные, интроверты. Они не стремятся говорить о проблемах не из опасений, что их накажут, и не потому, что родители проигнорируют рассказ, а просто в силу особенностей личности. Прослушав страшную или не очень понятную сказку, они не будут спрашивать: «Что, правда, так бывает?» или «А что потом с ними стало?» Чтобы разобраться в ситуации, им нужно не обсуждение, а, наоборот, погружение в себя и сосредоточение. Часто такие детки выглядят очень спокойными, уравновешенными. «Порча» имущества — единственное, что выдает их переживания. Тайная живопись, «подравнивание» ковров, скатертей, листьев растений, снятие краски с игрушек, сворачивание листов в книгах, доработка иллюстраций — таков обычно нанесенный ущерб.

Родители даже при всем желании не всегда могут узнать, в чем тут дело. Тем не менее можно уловить изменения в состоянии ребенка, подумать, с чем оно связано и, возможно, предложить свой вариант решения проблемы. Это могут быть, например, прогулки и созерцание природы. Для интровертированных натур такой вариант — прекрасный способ расслабиться, привести в порядок мысли, обдумать сложные ситуации. Но ребенок еще долго не догадается о нем, если вы сами не предложите и не покажете. Что делать? Ведите гулять — но не на детскую площадку, где носится детвора, а в парк, сквер или просто у дома по дорожкам походите. Рассматривайте листья, веточки, берите их в руки, складывайте узор на земле или снегу — все это будет прекрасным навыком работы с собственными эмоциями.

Моя страшная тайна

Бывает, что лишь через годы находятся вещи, которые однажды внезапно пропали. Бусы, уложенные отдельными фрагментами в плинтус или, например, платье с вырезанным посередине цветочком за шкафом. Предъявлять претензии неактуально — ребенок на этот момент может быть совсем уже взрослым, но родителей все равно волнует вопрос «как же ты столько времени молчал?». Да, помнил, думал, переживал. Но мучиться — нет, пожалуй, не очень мучился.

Психика ребенка пяти-, шестилетнего возраста очень сложна. Он уже знает любовь и ревность, чувства одиночества и превосходства. И потребность в переживаниях у него такая же, как у взрослого. Только кажется, что мы нуждаемся в простых отношениях и чувствах, а на самом деле сами стремимся все разнообразить и усложнить. Как взрослому порой нужно чувство вины для личностного роста, так и ребенку оно необходимо. Как родители испытывают радость, зная, что их недоброжелатель попал в неприятную ситуацию, так и дети. Но взрослые чаще используют вербальные средства, чтобы приблизить свою цель, а для детей доступны «овеществленные» варианты.

К примеру, мальчик думает, что бабушка его не очень любит: постоянно делает замечания, сравнивает с другими своими внуками. Однажды он берет бабушкины духи, выливает половину в раковину, добавляет во флакон что-то из найденной в шкафу бутылочки, а потом делает удивленные глаза, когда бабушка, принюхиваясь, недоумевает: «Что за запах?!» И вспоминает о своем «парфюмерном» опыте всякий раз, когда бабушка опять несправедливо его обижает. Такая маленькая тайна, которая дает возможность выровнять возможности: ты мне делаешь плохо — и я тоже могу. Речь в таких ситуациях не обязательно идет о серьезных конфликтах — даже в хороших отношениях взрослые и дети могут ощущать несправедливость, обиду. Возможно, никаких негативных чувств вовсе нет — просто нужен был маленький «страшный» секрет, что-то такое, за что можно переживать и волноваться. Важно, чтобы родители, когда тайное вдруг становится явным, реагировали адекватно и с пониманием.

Это сделал я!

Конечно, «разрушительной» силой чаще наделяют мальчиков. На самом деле это не так. Просто они чаще признаются в порче имущества и ведут себя при этом более вызывающе. Девочки быстрее улавливают настрой взрослых и лучше придумывают оправдательные причины. Мальчишки будут или молчать, или скажут «не знаю почему» без сожалений и раскаяния. Наглость ли это? Нет, смелость и честность. Вернее, только формирование этих качеств, которое надо всячески поддерживать.

Не должно быть излишне строгих наказаний, угроз и предупреждений в духе «попробуй еще только раз так сделать — и увидишь, что будет». Мальчики, к которым регулярно применяются такие методики, вырастают безынициативными, боязливыми, склонными ко лжи и чувству вины. Воспитательная беседа с «разрушителем», конечно, должна состояться, но проходить она должна без лишних эмоций — достаточно объяснить, какой вред нанесен вещи. Особенно важно подчеркнуть факт признания: «Молодец, что сказал! Иначе я бы весь день искала».

Больше полезных и интересных материалов о воспитании детей — на нашем канале в Яндекс.Дзен.