Счастливые родители: Мария, беременность для вас стала неожиданностью или все было запланировано?
Мария Болтнева: Запланировано. Точнее, спланировано. Причем уже давно, лет с 25, с тех пор как я ощутила в себе пробуждение материнского инстинкта. Помню, смотрела на малышей на детской площадке и чувствовала такую теплоту и желание заботиться! А еще очень хотелось знакомить малыша с этим миром, делиться с ним своим жизненным опытом. Не со взрослым человеком, не с другом, а почему-то именно с ребенком. По-моему, эти чувства и означают готовность к материнству. Ощущение, что хочешь ребенка не потому, что уже вроде надо, что по статусу положено, не для того, чтобы, не дай бог, мужчину удержать… А когда чувствуешь потребность отдавать – вот это, по-моему, и значит, что ты готов стать родителем. Когда я встретила папу наших мальчиков, Георгия и у нас вспыхнул роман, оказалось, что он тоже хочет иметь много детей. Вот на этом эмоциональном единстве, на желании рожать и воспитывать потомство, наши дети и зародились.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: Интересно, какова была ваша первая реакция, когда вы узнали, что ожидается не один, а сразу трое?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Узнала я об этом рано, в семь недель, на первом из моих многочисленных УЗИ, в платном центре, где работала знакомая. Лучший специалист, седовласый старичок, долго молча разглядывал монитор. Я ждала-ждала, стала нервничать уже, вдруг, думаю, внематочная или еще что. Наконец, не выдержала: «Ну что там? Почему вы молчите?» А он мне и говорит: «У вас в роду были многоплодные беременности?» Ой, думаю, двойняшки. Вот это да! А ему отвечаю: «Нет, мол, не было, а что, там больше одного?» «Больше, – говорит, – вижу три плодных яйца». Ого, думаю! Если у меня и был шок, то только радостный, словно я не просто счастливый лотерейный билет выиграла, а сразу бинго. Золотой куш! Потом узнала, что это первое, неконтролируемое восприятие беременности – своеобразный код, программирующий всю дальнейшую судьбу ребенка. Верю в это и радуюсь, потому что моя первая мысль была очень светлая, озаряющая собой все вокруг.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: А у вас в семье ни у кого даже двоен не было?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Когда я забеременела, в семье стали вспоминать, и оказалось, что у моей бабушки, мамы трех сыновей, один из которых мой папа (актер Андрей Болтнев), была двойня. Мне кажется, я вообще похожа на свою бабушку, как-то откликается она в душе моей. Представьте, в те годы она было мотогонщицей, чемпионкой то ли РСФСР, то ли СССР по мотокроссу! Она была южанкой, жила в Туапсе, такая гроза полей и огородов, экстремалка, гоняла на мотоцикле по песчаным барханам. Даже фотографии ее на мотоцикле и в шлеме сохранились. Так вот, мой дядя, Владимир, рассказал, что у нее будто бы был выкидыш, и это были двойняшки. Такая у нас в семье существует легенда. Может быть, у меня наследственная предрасположенность… Но, думаю, не стоит искать физиологических причин. Уверена, что просто я являюсь проводником в мир трех героев, посредником между высшими силами и Землей.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: Расскажите, что же было потом, после радостного известия о тройне?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: А потом начались испытания. Многие врачи отнеслись к новости не так радостно, как я. Главврач той платной клиники собрала консилиум, на котором мне рассказали о единственном случае появления у них тройни. Увы, все трое погибли... Мне предложили подумать с недельку и приходить опять, на повторное УЗИ. Я пришла, но вместо радостной встречи меня ожидали вопросы: «Собираетесь ли вы оставлять тройню?», «Зачем вам это нужно?» И предложили сделать редукцию. Смысл процедуры заключается в том, что в сердце одного из эмбрионов вводят иглу с раствором, и он погибает. Это дает возможность двум оставшимся функционировать и развиваться лучше. Дальше врачи привели неблагоприятную статистику многоплодия: недоношенные, дети с ДЦП, с параличами, мертворожденные… Я приуныла. Но только оттого, что подумала: зачем они все это мне говорят? Не было такого, чтобы я сказала себе: «А вдруг правда?» Поговорили мы так и всем консилиумом пошли на УЗИ. Опять врач смотрел-смотрел: «Нет, – говорит, – смотри, выросли! Разнояйцовые!» Повосклицали, поудивлялись, а потом говорят: мы такую сложную беременность не возьмем… Чтобы уже не возвращаться к этому вопросу, скажу, что да, то, чем стращали меня врачи ‒ не просто глупые страшилки, у некоторых мам троен действительно бывают проблемы. Но я была настроена только на полную победу!
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: Грустно было после этого разговора с врачами?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Я шла под дождем и плакала... А потом успокоилась – такая у меня была твердая уверенность, что все будет хорошо. Когда поняла, что никакой редукции делать не буду, а буду ждать троих, у меня появился свет в конце туннеля и я планомерно к нему пошла, отбросив все остальное как ненужное. Представляете, я же еще не знала, кто там у меня – сыновья, дочки. Я верю в души, в духовный мир, в тонкие материи и почувствовала в себе сразу три сознания. Сопричастность с высшими энергиями помогала мне сохранить веру и защищаться от тех, кто нагнетал негатив. Было ощущение сопричастности с божественным, и, я уверена, мне тогда очень Бог помогал. В то время я очень поверила в Бога, все происходящее мне казалось таким чудом из чудес!
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: Как себя чувствовали?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Хорошо. По-моему, если бы меня не нагружали страхами, еще лучше бы чувствовала. Однако на 10-й неделе пришлось опять идти к врачам, на скрининг. У меня тогда не было московской регистрации, но, к счастью, театр им. Маяковского сделал мне ее в общежитии и я записалась в районную женскую консультацию на Павелецком вокзале. Там меня встретила врач-гинеколог по фамилии Схавребова. Она, в отличие от прежних врачей, обрадовалась известию о тройне. «Ой, выносишь! Ничего!» – легко сказала она мне. Она уже сталкивалась с тройней, правда, десять лет назад, и тогда все окончилось хорошо. Я приободрилась – так мне нужны были эти слова! А потом выяснилось, что и анализы у меня хорошие, и дети развиваются как надо, ногами и руками уже двигают… Но это была только 10-я неделя беременности, начало пути, впереди меня ждало длинное лето и куча разных испытаний.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: А что было летом?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: В смысле моего самочувствия все было хорошо, пила я только витамины, в больнице на сохранении не лежала. У меня даже токсикоза не было. Хуже было с нервной системой: плаксивость, обидчивость на весь мир и на самых близких. Но я старалась не унывать, даже путешествовала. Ездила в июне на съемки в Прагу, в Новосибирск, в Евпаторию. Летом же мне объявили пол моих детей. «Это сын», – сказал мне врач про первого. И я ощутила, что, вот, я уже не просто мама, а мама сына. Сына Бог дал! Ну хорошо, а второй? «И второй, – говорит врач, – аналогичный, хотя и в другом яйце». Ну, думаю, третья-то уж точно девчонка. А третий так изогнулся, что не открылся. Кстати, когда я позже пришла сделать 3D-УЗИ, врачи мне сказали, что дети, несмотря на то что находились в разных яйцах, настолько переплетены между собой, что сложно понять, чья там рука, нога. Но все равно сделали, и, помню, я всматривалась, кто где, чей это пальчик, чья нога. Сейчас, когда сыновья, бывает, спорят или даже дерутся между собой, я им рассказываю о том, что несколько месяцев, в одной утробе, они лежали, тесно обнявшись. «И ты сейчас бьешь брата?!» – возмущенно спрашиваю я.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: А по размеру они были разными? И как они двигались в животе все вместе? И какой он был, этот живот?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Мальчики были почти одинаковые. И это очень хорошо, потому что бывает, один из двух, трех, сильно отстает за счет того, что другие берут больше и как бы отнимают у него. Андрюшка у меня чуть больше других, но, мне кажется, это потому, что он зачат в другой день. А Тимофей и Платон так похожи, что, я думаю, были изначально в одном плодном яйце, а разделились позже. Еще во время беременности я придумала имена сыновьям, а благодаря УЗИ примерно знала, где кто лежит. Сверху, слева, под сердцем, лежал Тимофей. Внизу – молчун Платон, тот, который не сразу показал, что он мальчик. Он вообще не толкался почти никогда и таким спокойным и остался. Характеры, по-моему, уже тогда проявлялись. Сверху справа лежал Андрей, он больше всех толкался, а когда взлетали на самолете, прямо бил меня изнутри. И остался таким же – импульсивным, эмоциональным, ребенок-егоза, весь как на шарнирах. Платон может быть в задумчивости, вот такой у него характер. Тимка – от сердца, душевный. Хотя не могу, конечно, сказать, что другие менее душевные! Но Тимка иной раз так скажет: «Ты что, мама, маленькую собачку не спасла бы под дождем?» Понимаете? Живот, где сидели эти трое, был огромным, я носила бандаж. Спать было сложно, на спине невозможно. У меня и самой щеки, грудь налились, в пампушечку впервые превратилась. Вдруг увидела себя в зеркале женщиной!
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: И когда вас положили в роддом?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: На 26-й неделе моя районная врач сказала, что пришло время посерьезнее подойти к делу. Мало ли что! Был выбран Центр планирования семьи на Севастопольском проспекте. Встала я на учет, стала ходить к врачам. Cозвали консилиум, откуда меня отправили – для профилактики ранних родов – зашить шейку матки. Я послушно легла в стационар. Лежу и думаю: а что это я сюда легла? В 26 недель нормальной беременности, абсолютно здоровая, с хорошими анализами. Почему я сейчас, в этот прекрасный августовский день, должна ложиться в больницу?! Тут мне капельницы со всех сторон ставят. «Зачем?», – спрашиваю. «Так прописал врач!» Я попросила сделать мне еще УЗИ, сделали. Оказалось, что ситуация неоднозначна, но не критична, можно зашивать, а можно и не зашивать. В общем, все мое внутреннее существо сопротивлялось, и я его послушалась. Считаю, что матери очень важно прислушиваться к своей интуиции, к внутреннему голосу. Он – самый верный. Ни мама, ни свекровь, ни подруга, а только ты сама все знаешь лучше всех. И я сказала врачу: «Не хочу. Будь что будет, не буду это делать». «Ну, пишите отказ, – сказала врач. – Привезут к нам в ближайшую неделю – это ваш отказ». А я решила, что теперь в руках Бога, и менять что-то в естественном, абсолютно нормальном и спокойном течении беременности не собираюсь. И ушла домой.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: До какого срока были дома?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Когда настали 29 недель, обратилась за помощью к актрисе нашего театра Евгении Симоновой, которая направила меня к врачу Розе Николаевне, моему ангелу-хранителю, в роддом № 8. На 30-й неделе она меня обследовала и сказала, что пока я могу ехать домой, наказав однако даже чайник не поднимать. Чайник не чайник, но обои мы с подружкой на моей съемной квартире поклеили. К 32-й неделе у меня дико распухли ноги, и с 39-го размер увеличился до 42-го. И одежда вся мала стала, а уже наступал ноябрь… Но это все такие мелочи на самом деле! Так вот, приехала я в больницу, положили меня в шикарную палату. Одну! Бесплатно! И было мне хорошо, и ничего меня не беспокоило, целыми днями я пела под ноутбук. Через две недели дети доросли до веса больше двух килограммов, и их можно было рожать. Узнав, что роды назначены на 22 ноября, я почему-то спела песню Эдит Пиаф «Non, Je ne Regrette Rien» («Я ни о чем не жалею»), поплакала и настроилась на событие. Это было, конечно же, кесарево, по-другому, рождение тройни сейчас не допускается, естественный путь очень опасен, особенно для третьего. Сама операция под эпидуральной анестезией прошла очень быстро, сыновей вытащили, дали мне поцеловать их пяточки и унесли, а у меня началось кровотечение, и всякие манипуляции продолжились еще часов 7. Представляете, чтобы бы было, рожай я их сама? А так, и я, и дети были под неусыпным контролем врачей. И их в родовой было много: три неонатолога плюс помощник с каждым, реаниматолог, анестезиолог, сама Роза Николаевна, а под конец, по-моему, и заведующая пришла. После родов два с половиной дня я не вставала, а когда встала, сразу пошла, конечно, к детям. Ну как пошла – побрела, держась за стенку. А рядом другие мамаши таким же образом, после кесарева. И всех нас учили расцеживаться. Очередь стояла к сестре, которая обучала. На третий день и у меня пришло молоко, поднялась температура, грудь распухла, а как кормить – не знаю. Больно, и с каждой минутой все больнее. Помог молокоотсос, а потом и дети. Первым принесли Платона, и произошел этот сакральный процесс: он, как положено, присосался ко мне, и началась моя жизнь кормящей матери. Вторым был Тимофея, который припал ко второй груди, а на пятый день появился Андрей. И настал тот момент, когда все сразу трое оказались у меня на руках. Но я же сумасшедшая мамаша, я с ними какие-то ролики записывала, плясала.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: Кормили как – всех сразу? Тяжело приходилось?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Братья были на смешанном вскармливании: двое пили мое молоко, один в это время – смесь. На следующее кормление менялись местами. Андрюшка, самый импульсивный, больше всех пристрастился к моему молоку, потом и у братьев все съедал, а сейчас сильнее других ко мне привязан. Кормила я 4 месяца, потом мне и на спектакли нужно было ездить, а с детьми оставалась мама, которая специально из Новосибирска приехала. Не могу сказать, что мне было как-то чрезвычайно тяжело, дети почти все время спали. Сейчас, когда им по 7 лет, даже немного тяжелее, потому что тогда они были безвольные, а сейчас все с характером. Младенцев ты кормишь, моешь, просто обслуживаешь, относишься к этому как к труду, как к своей пашне. Понимаешь, что просто должен вспахать поле, а если не вспашешь, в семье не будет урожая. Очень помогал четкий, по часам, режим. Как приучены кормиться, так и кормились, даже просыпались потом по очереди: первый – Андрей, в 6 утра, затем Платон, в 6.15, за ним – Тимофей, в 6.30.
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ: А какие ваши подросшие герои сейчас?
МАРИЯ БОЛТНЕВА: Братья ходят в детский сад, готовимся к школе. Огромное внимание уделяем английскому языку, занимаемся с репетитором. Папа учит их математике, и они уже умеют решать довольно сложные примеры, складывать 35 и 27, например. От папы у нас хорошая генетика и разнообразие кровей: армянская, русская, еврейская, украинская. И башковитость, любознательность. И, знаете, если говорить о воспитании, то мне очень помогают книжки. Всем мамам обязательно советую читать книги Комаровского, Гиппенрейтер. Обязательно, потому что, считаю, для материнства нужна такая же подготовка, обучение, как для игры на пианино, предположим. И книги помогают. И еще. По-моему, очень важно помнить родителям, что, воспитывая своего ребенка сегодня, ты формируешь свою старость завтра. Кстати, именно об этом мой короткометражный фильм «Бумеранг», который можно посмотреть в интернете. Как родитель сегодня относится к ребенку, так и тот потом будет относиться к нему.
