Юлия Пересильд: «Мама не должна быть идеальной!»

Юлия, у вас две девочки, Анна и Мария. Скажите, насколько для вас изменился мир с их появлением на свет?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Мир переворачивается, и переворачивается в лучшую сторону. Да, отныне ты уже не принадлежишь себе и, порой, от этого ощущения устаешь, хочется иногда просто побыть в одиночестве, наедине с собой… Но энергетически женщина все равно очень сильно обогащается. Более того, по-моему, с появлением детей, женщины приобретают некое бессмертие — в детях ты видишь свое реальное продолжение и понимаешь, что имеешь к этому самое прямое отношение. Теперь ты не закончишься, ты продолжишься. И это осознание придает уверенность. Вообще, появление детей, как ничто, придает человеку уверенности. Дети родились — значит, уже жизнь не зря прожил. Это может быть большим плюсом в твоей биографии, даже, если все складывается не так, как хочется. Для меня, во всяком случае, это очевидно.

Некоторые мамы говорят, что именно дети помогли им, наконец, повзрослеть…

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Знаете, у меня, скорее, все немножко наоборот произошло. Если раньше я отвечала только за себя, всегда могла с собой договориться, разумно распределить время и т. п., то, с появлением дочек осознала, что не все теперь зависит от меня. То есть я могу распланировать сегодняшний день, но предположить какое настроение сегодня будет у этих маленьких существ я не в силах, и как от этого сложится день непонятно. А, когда ты понимаешь, что не все зависит от тебя, невольно вновь ощущаешь себя ребенком. Ты вынужден заново приноравливаться к каждому новому дню.

Приноровились?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: По-разному бывает. Родительские сомнения, разочарования, грусть и радость, все это, все равно, посещает родителей каждый день, какие бы гениальные у них дети ни были. Или наоборот, не гениальные. Во всяком случае, массу очень сильных эмоций ты получаешь от детей ежедневно.

Вам хватает времени на дочерей?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Мне не хватает времени на себя, я все время живу с ощущением, что ничего не успеваю. Иногда ругаю себя за суетливость, за недоведение каких-то дел до конца… Зато мы, например, никогда долго не выбираем вещи. Понравилось — купили! У нас никогда не бывает разговоров типа: «А, давай-ка, поговорим о проблемах». Все решается само собой в активном существовании. У моих детей даже никогда не было режима дня. Может, это плохо… но я вообще не слишком приспособлена для четких структур и ограничений. Всегда к этому стремлюсь, но никогда у меня это не получается. Поэтому мы все такие… немножко цыганский табор.

Вам кто-нибудь помогает?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Конечно, у меня есть няня, которая остается с девочками, когда меня нет. Но, если есть хоть какая-то возможность для общения, я никогда от него не отказываюсь. Вот, они встают в семь утра, сразу идут и будят меня. У нас нет такого, что мама должна поспать до десяти. А иногда они могут и часа в 4 утра прийти: «Давай поболтаем!» Бывает, от всей этой неопределенности я бешусь и злюсь, а иногда думаю: зато у нас никто никого не напрягает излишней дисциплиной. Однако наличие детей, конечно, дисциплинирует саму маму, без сомнений. Теперь, например, репетиции в театре стали у меня проходить с большей активностью. Потому что знаешь, тебе нужно не растягивать процесс, сделать все в срок и спешить — к детям! Конечно, даешь себе иногда время расслабиться, посидеть поболтать с друзьями. Но это случается все реже.

Но ведь с детьми тоже можно расслабиться и хорошо провести время?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Безусловно, чем мы и занимаемся! Вот, например, наш знаменитый спектакль «СтихоВаренье», который мы играем на разных театральных площадках и с участием разных знаменитых артисток, возник именно из-за детей. Это были мои дети, а потом и дети друзей. Мои дочери любят устраивать театр дома. К нам приходят наши друзья и все вместе, они разыгрывают сценки, учат стихи. Сейчас они это делают, в основном, сами и просят им не мешать, но, тем не менее, какой-то посыл к творчеству им, наверное, дался от нас, от родителей. А нам теперь дается — от них. Например, стихи, которые звучат в «СтихоВаренье» авторов: Насти Орловой, Наташи Волковой и Маши Рупасовой, дети хватают очень быстро, что говорит нам родителям: это ценнейший литературный материал. А его сейчас так не хватает! И это при том, что хорошие смешные детские стихи есть.

В спектакле «СтихоВаренье» уже поучаствовало много самых знаменитых наших артисток. Как фонду «Галчонок» удалось их привлечь?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Да, этот вопрос мне часто задают, ведь у нас уже участвовали такие известные артистки, как Марина Александрова, Ирина Купченко, Чулпан Хаматова, Ингеборга Дапкунайте, Светлана Иванова. А еще много других молодых талантливых артистов, которые — я уверена! — прославятся очень скоро. Почему в «СтихоВаренье» артисты идут с удовольствием? Ну, кроме всего прочего, это мероприятие каждый раз проходит с огромной энергетической отдачей. От взаимодействия стихов с нами, нас с детьми, детей с нами. И, кстати, спектакль и подготовку к нему я тоже считаю прекрасным времяпрепровождением с детьми, чужими и своими.

Не говоря уже о том, какая эта польза для тех детей, с которыми работает фонд «Галчонок».

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: А, вы знаете, я, в какой-то момент перестала проводить черту между: «мои дети» и «не мои дети». Они все — дети, и все имеют отношение к нам, взрослым. Просто своими детьми ты больше занимаешься в смысле бытовом. Но, если говорить в более глобальном масштабе, то все чужие дети, это те, с которыми твоим детям нужно будет расти и жить. Каждый из этих детей — часть твоего ребенка через какое-то время. Это части одного, будущего поколения. Вкладывая в будущее, нельзя считать, что отделяя своих детей от чужих, ты сделаешь им лучше. Они все равно никогда не будут жить отдельно от социума.

Фестиваль «Галафест» — чем это мероприятие для всей семьи отличается от подобных?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Это мероприятие благотворительное, то есть все деньги, собранные на нем, передаются на помощь больным детям, подопечным «Галчонка». Важно и то, что, в отличие от многих детских мероприятий, придя на фестиваль и заплатив один раз за билет, гости могут принимать участие во всех развлечениях, во всех мастер-классах, на всех площадках, уже ничего не платя за это. То есть бесплатно! Билет един для всего. Исключения составляют всякие материальные вещи: еда и сувениры, их придется покупать.

Ваша младшая Маша на 4 года младше старшей Анны. Между ними есть ревность?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Мне кажется, ревности не может не быть. Жизнь сестер-братьев, все равно, некое соревнование кто лучше, кто хуже. Другой вопрос, перетекает ли это в глобальные конфликты. У нас пока такого не было. А я иногда про себя думаю, что было бы, если бы у меня был брат или сестра? Иногда думаю, мне было бы радостно, что есть еще родной человек. Но это при условии, что он был тебе очень близок. Но есть много примеров, к сожалению, обратного, и непонятно, почему это происходит. А пока дети маленькие, невозможно сказать, какие в будущем у них будут отношения, ведь они живут, по сути, в искусственной среде, в мире, созданном не ими, а их родителями.

Вы сказали, что «непонятно, от чего это происходит», а, как думаете, чего в человеке больше — данного сразу при рождении или полученного от воспитателей?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Не знаю, мне кажется, что с чем человек рождается, с тем он и вырастает. Я знаю людей, обладающих, кажется, всеми отрицательными качествами, которые есть у человека, родившихся и выросших, тем не менее, в по-настоящему, прекрасных семьях. Там все правильно, светло, по-доброму и искренне. А ты видишь, сколько в человеке, между тем, желчи, злобы, ненависти к этому миру, обиды на него. Что это? Как это? И, при этом, я знаю семьи, в которых очень все непросто, и дети в них далеко не на первом месте, и они, дети, которые пережили достаточно серьезные травмы, остались и стали хорошими людьми.

Что же делать?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Не знаю. Ничего. Я, знаете ли, фаталист. В том смысле, что вот, есть некое сформировавшееся существо, и оно все равно не зависит от воспитания. Это не значит, что не надо воспитывать. Но думать, что ты способен кардинально решить судьбу своего ребенка нельзя.

А как надо воспитывать? Некоторые родители книжки педагогические читают, другие действуют по примеру своих мам и пап, у третьих дети растут, как цветы в поле…

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Я, скорее, полагаюсь на свое чутье. Читаю, конечно, книжки по воспитанию, иногда расстраиваюсь, что все делаю не так. С другой стороны, думаю, что ни одна книжка не может тебе дать ответ на вопрос про твоего ребенка. Все слишком индивидуально. Сегодня его надо воспитывать по этой книжке, а завтра он изменился, и надо по другой. А подход к детям необходимо искать каждый день, и на каждый случай книжкой не запасешься. Безусловно, есть такая профессия «психолог», и я ею не брезгую и считаю, что это нужно. Главное знать, до какой степени стоит психологов впускать в свою жизнь и в жизнь своих детей. Как цветы?.. Это хорошо, когда дети растут, как цветы! Потому что это самый честный и самый правильный способ роста. Да, я бы хотела, чтобы мои дети росли, как цветы, и, чтобы они сами решали, кем им вырасти: колючками или одуванчиками. Но этот самостоятельный выбор важен для любого человека. Другой вопрос, что мы живем в городе, где цветы не вырастут, если за ними не ухаживать. Это не поле, здесь микроклимат другой. Я вообще считаю, что в деревнях и в провинции растут более счастливые дети. Они, например, могут гулять, где угодно! А мы своих детей забиваем запретами до сумасшествия. «Это нельзя! То — не трогай! Это не делай!» Я иногда думаю, какой кошмар, ему же ничего нельзя, просто ничего! Можно только сесть и сидеть. Поэтому я думаю, что сейчас у нас дети в очень тяжелом положении. И, чем больше мамок, нянек, обслуживающего персонала, тем хуже.

Вас можно назвать строгой мамой?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Я бы сказала, что я — непостоянная мама, эмоциональная мама. Я могу быть очень строгой, особенно, если дело касается здоровья, и могу быть абсолютной беспредельщицей, когда идет речь о развлечениях или о режиме дня.

А вы хотели бы, чтобы дочери стали актрисами?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Я бы очень хотела, чтобы они попали в эту среду. При условии, что они будут очень талантливы. Эта среда мне понятна, близка. И, если есть какие-то профессии, связанные с риском, то для нас самое обидное, если о тебе, как об артисте, плохо отозвались, на тебя плохо посмотрели. И все. А, если у артиста есть благодарные зрители, он счастлив. Еще больше мне бы хотелось, чтобы девочки были хорошими людьми. За что мне и было бы стыдно, так за то, если б они стали подлецами или какими-то жмотами. Или людьми, прожигающими жизнь. Вот этого я боюсь, это страшно.

Что же делать, чтобы такого не случилось?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Да, что тут сделаешь? Для этого абсолютно ничего невозможно сделать. Человек в 16 лет от тебя, в общем, уже отходит. И, что ты с ним уже сделаешь? Я не верю, что можно как-то воздействовать. Можно только последствия помогать им расхлебывать, но поступки детей формировать невозможно. А, если кому и удается контролировать поступки, то тот себя обрекает на такую пожизненную опеку.

Но разве хороший пример родителей, которые сами хорошие люди, совсем ничего не значит?

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: Ничего не значит. Более того, мне кажется, чем лучше мама, например, чем идеальнее ее образ формируется в глазах ребенка, тем больший ко всему хорошему у него возникает иммунитет. Такая обратность. Ведь своей идеальностью мы даем им меньше права на ошибку — мы-то, такие хорошие, не ошибаемся! А по правде-то, мы не идеальны, потому что таких людей просто не бывает. И мне кажется, что, если с детьми и надо чем-то делиться, какими-то своими переживаниями, то стоит делиться своими ошибками. Просто делать это бывает очень страшно и очень стыдно. Но детям необходимо знать, что ошибки должны быть и их должно быть много, ведь в реальности, человек учится только на своих ошибках. И только таким путем учится с ними справляться.