«Это был первый шаг в пропасть депрессии»: исповедь мамы малыша с родовой травмой

«Вы когда-нибудь задумывались, каково это быть мамой особенного ребенка? Я, например, до появления на свет второго малыша — своего сына — не особо задумывалась. Хотя постоянно общалась с родителями, чьи дети имеют особенности развития (я по профессии педагог). У этих матерей нет радости на лице, у них всегда грустные глаза. Но большинству людей сложно понять, каково им на самом деле…

Мой мир перевернулся с ног на голову с рождением сына. Точнее, поначалу все было замечательно: у нас есть старшая дочь, а теперь родился сынок — Яромир, наш Ярик. О том, что у него родовая травма (повреждены две шейные мышцы), мне не сказали, судя по выписке, он был абсолютно здоров.

Когда «норма» — не значит «здоровье»

Последствия мы обнаружили через 3 месяца. Первое время на травму ничего не указывало, разве только дрожащий подбородок Ярика. Мы обратились к специалистам, но нас успокоили: по мнению многих неврологов и педиатров, до 3-х месяцев это является нормой.

В 2 месяца сын начал переворачиваться, плавать в маленькой ванночке и опирался на ручки, но при этом шея у него была слабой. Это тоже считается нормой для данного возраста, но нам стоило тогда задуматься. Далее он уже должен был держать голову, большинству детей это удавалось без труда, а наш ребенок не мог. В 3,5 месяца Ярик стал как-то скрючиваться, сворачивался так, его ухо чуть ли не касалось колена.

«Это временное явление»

Мы забили тревогу, но врачи не видели в этом состоянии ничего странного, говорили, что это временное явление, что все пройдет, мол, нужно поделать массаж ребенку. Мы обивали пороги больниц, просили направления на обследование, чтобы понимать, что с нашим ребенком происходит и как его лечить. Одни врачи предлагали одну тактику, вторые другую. Тогда я сама для себя решила, пока диагноза нет, чтобы не терять время, буду действовать по своему плану, учитывая назначения медиков.

Мы постоянно делали массажи, ходили на всевозможные физиотерапевтические процедуры. Но прогресс был очень слабым — две недели сын жил без боли, а затем все возвращалось. К шести месяцам изгиб шеи и натяжение всей правой стороны стали достаточно заметными, но не мешали ребенку осваивать необходимые двигательные навыки — ползать, сидеть и опираться на ноги. Но меня это не радовало: когда ты не знаешь, что происходит с твоим ребенком и как ему помочь, то постоянно находишься в напряжении.

Когда теряешь связь с реальностью

В это же время сыну поставили первый диагноз, который говорил о глубокой инвалидности. Я смотрела на своего ребенка и понимала, что этот какая-то ошибка! Но в тот период разум был затуманен безумным количеством негативных эмоций, непонимания.

Постепенно я смирилась с этой мыслью, начала верить во все, что мне тогда говорили.

И это был первый шаг в огромную пропасть депрессии, откуда самостоятельно выбраться очень сложно. Ты начинаешь винить себя в том, что случилось с ребенком, теряешь связь с реальным миром и перестаешь адекватно оценивать происходящее. И хорошо, если в тебя и твоего ребенка верят окружающие, а если нет? Тогда ты погружаешься в болото еще больше.

В нашем обществе не принято, чтобы матери впадали в депрессию, не принято об этом говорить, потому что это стыдно. Но это не отменяет того факта, что есть послеродовая депрессия или депрессия матери, которая попала в сложную ситуацию со своим ребенком. Я вышла из этого состояния только благодаря мужу и психотерапии, но это случилось лишь к 2,5 годам жизни моего ребенка, а до этого — беспросветная мгла.

Долгий путь к выздоровлению

Я и в полусне продолжала думать, какой же у него истинный диагноз и как ему помочь. И к 7-ми месяцам удалось это сделать. Мы обратились в НПЦ детской психоневрологии в Москве, там замечательный врач Мария Дороничева сразу сказала, что будет сложно, но если постараться, то мы справимся.

Так начался наш долгий путь к выздоровлению. Все, кто работает в этом научно-практическом центре, стали для нас настоящей семьей. Каждые два месяца мы ложились в стационар, проделывая множество разных процедур: массажи, прогревания парафином, иглоукалывания, делали растяжку, Ярику надевали специальный костюм, который действует на мышцы.

На момент первой госпитализации у нас было множество проблем — парез лицевого нерва, спастичность шейных мышц, сплющенная почка, укороченная нога. Но шаг за шагом мы преодолевали каждую из них.

Сейчас сыну почти четыре года. Он здоровый активный ребенок (небольшие проблемы еще остались, но не сравнимы с тем, что были), а я наконец могу спокойно говорить о его болезни, меня уже не «накрывает», как раньше, от эмоций.

Мы справились — это самое главное. Но был очень трудный жизненный период. Это теперь я смотрю на все, как на определенный опыт — за время лечения сына я приобрела огромное количество новых знаний и навыков и как мама, и как профессионал. В завершение хотелось бы сказать, что никогда не стоит опускать руки. Из каждой, даже самой тяжелой ситуации, есть выход».